Был чудный день: солнце светило не слишком ярко, птички пели не слишком громко, на улицах людей было немного. И наверняка каждый в такие дни задумывается о чем-то прекрасном и вечном. Например, о любви… Джирайя подкараулил Орочимару на углу дома и бросился на него с воплем «тыдолжен мнепомочь это срочно!!!». Такое поведение не было для него типичным.
- Если ты перестанешь меня душить, я подумаю, - сказал Орочимару, отпихивая от себя напарника.
Тот позволил себя отпихнуть, но продолжал смотреть умоляюще-возбужденным взглядом и следить за любыми передвижениями Орочимару, чтобы не дать ему уйти.
- Ну и? Ради чего ты на людей бросаешься?!
Джирайя покраснел, и, опустив глаза, пробормотал:
- Мне нужно написать стихи… Но ничего не получается.. Помоги, а?
- Твои проблемы… - ответил Орочимару, и попытался уйти, но Джирайя снова его поймал.
- Ну пожалуйста, помоги мне их написать!!! Это для Цунадэ!
- И что?
- Если ты мне поможешь, я не расскажу Сарутоби, чем ты занимаешься по ночам!
Орочимару чуть не задохнулся от возмущения, но решил не показывать, что его слишком взволновала это заявление. Хоть он и подозревал, что Джирайя блефует, и ничего на самом деле не знает, но лучше не рисковать. Ему вовсе не хотелось, чтобы Сарутоби знал, как темными ночами он режет собак и продает их на органы и глотает змей и всякую гадость в местном террариуме.
- Ну ладно, давай напишем эти твои дурацкие стихи!
Джирайя просиял.
- Я знал, что ты согласишься!!!!
Они обустроились на скамейке неподалеку от ворот Конохи – обычно там мало кто появлялся в это время дня. Джирайя осмотрел местность, не идёт ли Цунадэ, но на горизонте её не было.
- И что же ты хочешь написать? – вяло поинтересовался Орочимару, изо всех сил пытаясь показать, что ему очень интересно.
- Признание в любви!
- И вечно тебя на всякие глупости тянет…
- Что?!?
- Ничего, начинай…
- Я придумал первую строчку:
«Цунадэ, я тебя люблю!»
- Ну кто же с этого начинает?! Это надо потом. А начало должно быть нейтральным. – прокомментировал Оротимару.
- Например?
- А что тебе больше всего в ней нравится?
- Э-э-э.. Она красивая! Умная! Добрая! У нее… - Джирайя опять покраснел и умолк.
- Ладно, так:
«Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты…»
- Но я не помню, когда я впервые её увидел! – встрял Джирайя.
- Тогда:
«Увы, не помню я мгновенья,
Когда увидел я тебя…»
Джирайя записал и вопросительно взглянул на Оротимару: дальше-то что?
- «Но было мне там озаренье –
Я же любил тебя всегда!»
- Как красиво! Орочимару, ты гений!
Джирайя аккуратно дописал строчки.
- Всё? – спросил Орочимару.
- Как всё?! А дальше?!
- Кто тут стихи пишет, ты или я? – Орочимару начал заводиться.
- Но у тебя же лучше получается!
- У меня все лучше получается, а ты болван!
Когда Оротимару отвернулся, Джирайя показал ему язык, но тут же взял себя в руки и вкрадчивым голосом попросил:
- Орочимару, но пожалуйста, давай еще что-нибудь сочиним! Вот, например:
«С тех пор я думаю о том,
Как вместе мы гулять пойдем!»
- Джирайя, тебе давно говорили, что ты болван? – осведомился Оротимару, презрительно глядя на него.
- Только что, ты и сказал! Но стихи…
- «С тех пор я об одном мечтаю,
И не могу ни есть, не спать!
Я вижу, как с тобой гуляю,
Да каждый день, да раз по пять!»
- О, точно! Орочи, откуда ты знаешь?
- Догадался…
- Ух, как пошел процесс! Давай еще что-нибудь напишем!
- Вернёмся к тому, что тебе в ней нравится…
«Ценю превыше всех Хокагэ…»
- Ээй, а при чем тут Хокагэ?!
- Хмм.. ладно…
«Пускай узнают все на свете!
Скажу я это раза два:
Ты всех прекрасней на планете!
Цунадэ, я люблю тебя!»
Думаю, на этом стоит закончить.
- Ай! Круто! Круто! Ороти, я тебя обожаю!!!
Орочимару едва удалось увернуться от радостно лезущего обниматься Джирайи.
- Перепиши на чистовик… - посоветовал он из-под скамейки.
- Ага! Сейчас!
Джирайя старательно оформил стихотворение, нарисовал по краям листа сердечки и подписался.
- Готово! Теперь надо ей это передать!
- Твоя идея – ты и передавая, а я пойду… - донесся голос Оротимару из-под надежного скамеечного укрытия.
- Но я не могу сделать это сам! Лучше ты!
Он замялся, потом добавил:
- От меня она не возьмет…
- Почему ты думаешь, что она примет это от меня?
- Потому что ты – это не я! – потрясая окружающих логикой, ответил Дзирайя.
- Примет что? – раздался звонкий голосок Цунадэ.
Она появилась неожиданно, буквально из неоткуда (хотя на самом деле спокойно проходила мимо, но картина «Орочимару под скамейкой и пунцовый Джирайя» ее крайне заинтересовала).
- Привет, Цунадэ! – дрожащим голосом сказал Джирайя.
Орочимару многозначительно промолчал из-под скамейки.
- А что это вы тут делаете? – спросила девочка.
- Мы тут.. разговариваем, да! – ответил Джирайя, вымучивая улыбку.
Улыбка получалась откровенно идиотская.
- Странные вы какие-то…
Тут Орочимару вылез из укрытия, взял листок бумаги со стихами у Дзирайи, нервно переминавшегося с ноги на ногу, и сунул в руку Цунадэ.
- Это тебе. От Джирайи. А я пойду, мне некогда…
С этими словами он мгновенно испарился.
- Что это?
Цунадэ недоумённо воззрилась на листок.
- Это тебе.. вот…
Дальнейшие события Дзирайя помнил плохо.
Когда пол часа спустя, Сарутоби привел его в чувства, он едва мог объяснить, почему валяется посреди дороги с синяком под глазом и шишкой на макушке.
- И научился ли ты чему-нибудь? – с улыбкой спросил Сарутоби.
- Да! Нельзя доверять Оротимару писать стихи! Он этого не умеет!
А про себя Джирайя подумал: «Хоть в чем-то он меня не превосходит! Вот если бы я написал сам, было бы гораздо лучше!!»
